[ezup]

Неожиданная критика

Годы спецоперации приучили нас к вполне определенной точке зрения Российского Министерства Обороны на фронтовые события. Если совсем кратко, то сводки и аналитические отчеты наполнены преимущественно оптимизмом и катастрофическими потерями ВСУ. Иначе, наверное, никак – всей полнотой информации о фронтовых событиях должно обладать только военно-политическое руководство страны. Роль критиков взяли на себя патриотически настроенные блогеры и околовоенные телеграм-каналы. Есть все основания полагать, что руководство Министерства обороны и даже сам Владимир Путин прислушиваются к замечаниям журналисткой фронтовой братии. Впрочем, узнаем мы об этом совсем нескоро – время подробной аналитики и обобщения еще точно не подошло. Тем удивительнее выглядит публикация старшего преподавателя омского филиала Военной академии материально-технического обеспечения подполковника Сергея Тишина «Бронетанковая техника на СВО: анализ применения на первоначальном этапе».

Материал вышел в профильном журнале Министерства обороны «Материально-техническое обеспечение Вооруженных Сил Российской Федерации» осенью 2024 года. Интересно, что автор сознательно акцентирует внимание на недостатках: «Остановимся на некоторых проблемных вопросах, сознательно анализируя и подчеркивая негативные аспекты с целью рассмотрения возможности их последующей ликвидации». Это очень необычный формат освещения событий на спецоперации как для представителей военного ведомства, так и для авторов журнала.

Материал отсылает читателей к временам Советского Союза, когда в среде военных профессионалов распространялся журнал «Вестник бронетанковой техники». С распадом государства издание закрыли, а его содержание было рассекречено только в начале двухтысячных годов. В «Вестнике» встречались вполне критические статьи о тенденциях развития отечественной бронетехники. Подкупало и отсутствие уничижительной оценки зарубежной техники, что сейчас кажется чем-то фантастическим. Именно поэтому критический анализ применения бронетехники на СВО со стороны Министерства обороны, да еще и в открытом доступе, выглядит очень неожиданно.

Об особенностях отечественных танков, БМП и БТР сейчас рассуждают все, кому не лень. В вину конструкторам и военным ставят относительно слабое бронирование легкой бронетехники, нерациональное размещение танковой боеукладки, а также малый объем заброневого пространства. В зарубежной прессе отдельный акцент делают на катастрофическую детонацию боекомплекта, приводящую к срыву башни и полному уничтожению боевой машины. Данная информация получила частичное подтверждение по итогам анализа боевого применения бронетехники в первоначальном этапе СВО. Кстати, почему Сергей Тишин взял за основу материала именно первый этап спецоперации? Причин несколько.

Во-первых, именно в это время танки использовались по старинке, то есть вели штурмовые действия по своему прямому предназначению. Можно предположить, что именно тогда парк техники понес наибольшие потери. Во-вторых, только сейчас настало время для подробного анализа событий 2022 года в открытой печати. Со стороны Министерства обороны, разумеется, как главного оператора фронтовых сводок. Любые попытки провернуть что-то подобное о современном состоянии дел грозит раскрытием государственной тайны. В украинском сегменте по поводу материала «Бронетанковая техника на СВО: анализ применения на первоначальном этапе» уже разгорелись нешуточные пляски. Начиная от «мы же говорили» и заканчивая «у русских не осталось больше танков». Содержание статьи действительно раскрывает неприятные факты первоначального периода СВО.

Надо делать выводы


Когда фронту потребовалось единовременно огромное количество техники, сложно ожидать оперативного и качественного решения проблемы. Как утверждает Сергей Тишин (не приводят конкретных цифр), часть бронетехники прибывала на фронт с неисправностями и в некомплектном состоянии. Восстанавливать и доводить до боевого состояния приходилось в полевых условиях со всеми вытекающими последствиями. Ремонта чаще всего требовали электрооборудование и системы управления огнем. Серьезной проблемой оказалась нехватка элементов динамической защиты.

Предсказуемо неприятностей доставила слабая унификация военной техники. Автор насчитал семь типов двигателей – очевидно, три на танках, два на БМП и два на БТР и МТЛБ. Это не полный список. Свой двигатель, помимо указанных выше, у БМД-4 – это челябинский 2В-06-2. В боях принимали участие еще и БМД-2 с барнаульским 5Д20. И это всё без учета разнообразия силовых установок самоходных артиллерийских систем. Помимо этого, системы управления огнем танков Т-72 и Т-80 невзаимозаменяемые по отдельным блокам. В строевых танках встречались несколько типов радиостанций, диапазоны которых зачастую не совпадали. Вывод неутешительный:

«Из-за низкой унификации вооружения и военной техники показатели ее ремонтопригодности оказались в 3–5 раз ниже, чем заявленные в соответствующих руководствах по войсковому ремонту. Такое положение привело к возрастанию на 15–20% сроков освоения и ремонта техники».

Стоит отметить, что замечания автора касаются техники, снятой с хранения и прошедшей подготовку на пунктах постоянной и временной дислокации.

Частично автор коснулся и защищенности бронетехники. Относительно заброневого действия кумулятивной струи ничего нового не сказано – пластично деформированный металл поражал экипаж, вызывал воспламенение топлива и боеукладки. Элементы динамической защиты в случае штатного срабатывания срывали 3–5 соседних контейнеров, чем оголяли броню. Чем это грозило в случае повторного попадания кумулятивного боеприпаса, объяснять излишне. Вызывает тревогу следующий факт:

«Имели место случаи выхода из строя танков из-за отказов стабилизатора, механизма (автомата) заряжания и прицелов в результате попадания гранат с непробитием брони и ударов танков о стены зданий».

Боевые действия показали, что противотанковая граната РПГ-7 способна насквозь пробивать легкую бронетехнику. Слабая противоосколочная защита БМП всех серий нередко приводила к полному уничтожению боевой машины при взрыве мины или снаряда неподалеку. Как утверждает автор, детонация боекомплекта БМП срывала башню и отбрасывала её на 5-7 метров.

БТР-70 появлялся в Российской Армии и по линии трофейных поставок

Неожиданной стала оценка боевой годности БТР-70. Неожиданно не то, что устаревшая техника плохо приспособлена к реалиям СВО, а то, что «семидесятый» вообще оказался на фронте. Похоже, аврал первых месяцев потребовал от тыловых служб реанимировать совсем древние аппараты. БТР-70, как известно, оснащается парой бензиновых моторов ЗМЗ, и это доставляет серьезные неудобства. Как и слабое бронирование – машина со всех ракурсов прибивается крупнокалиберным пулеметом.

Немного о конструктивных особенностях танков. В числе недостатков отсутствие на немалой части техники панорамических прицелов командира – это критично в городских условиях, когда атаковать танк могут с любого ракурса. Сосредоточенный стрелковый огонь выводит из строя приборы наблюдения просто из-за отсутствия защитных элементов. А если они и есть, то крепятся болтами. Досталось от Сергея Тишина и знаменитому изделию «Сосна-У»:

«Тепловизионный канал ПНМ «Сосна-У» имеет время выхода на рабочий режим до 11 минут, что при определенных условиях непростительно долго. Согласно инструкции по эксплуатации, тумблеры включения тепловизоров у наводчика орудия и командира танка одновременно включать запрещено. Нарушение этого пункта влечет за собой выход тепловизионного канала из строя. При невозможности наводчиком-оператором по каким-либо причинам вести стрельбу командиру приходится нарушать данный пункт для продолжения ведения огня».

Конструктивным недостатком российских танков можно считать фактическое отсутствие штатных мест для хранения личных вещей экипажа. Выход у танкистов был один – размещать нехитрый скарб снаружи боевой машины.

«Сосна-У»

Радость у части украинских комментаторов относительно выявленных недостатков российской бронетехники в целом понятна. Любая критика, пусть и конструктивная, не может не вызывать у противника злорадство. Только вот у ВСУ ситуация намного хуже. Если в Российской Армии только танковых двигателей три типа (с учетом уходящего со сцены 5ТДФ), то посчитать модели силовых установок бандеровской бронетехники вообще не представляется возможным. «Абрамсы», «Челленджеры», «Леопарды» и советское наследие создают невиданный ранее винегрет проблем. Проблемы с защищенностью легкой бронетехники в точности также преследуют украинскую армию, как и Российскую. Поэтому любую критику необходимо воспринимать с учетом ситуации в стане противника.

Несколько слов об обозначенных в статье направлениях дальнейшего развития бронетехники. Сергей Тишин обозначил необходимость установки на машины систем сигнализации для оперативного поиска и опознавания повреждений и неисправностей. Танки, БМП и БТР должны иметь аварийную дымовую систему, срабатывающую автоматически при поражении машины. Это будет лишним прикрытием для эвакуации экипажа, а также маркером для ремонтных подразделений. От себя добавим – активно дымящий танк привлечет внимание не только своих, но и врага. В остальном автор статьи перечисляет известные призывы о повышении технического совершенства отечественной бронетехники. Начиная от необходимости установки современных приборов ночного видения для механика-водителя и заканчивая системами активной защиты из противотанкового оружия.

Остается только надеяться, что выводы преподавателя омского филиала Военной академии материально-технического обеспечения подполковника Сергея Тишина не останутся незамеченными.

По материалам: С. Тишин. «Бронетанковая техника на СВО: анализ применения на первоначальном этапе». Журнал «Материально-техническое обеспечение Вооруженных Сил Российской Федерации», № 10, 2024.

• Евгений Федоров